Через несколько часов мы будем на Байкале. А пока все спят, я маюсь дурью и придумываю детские песенки. Уляля.

Я человек-рюкзак,
Без места проживания,
Без штампа о прописке,
Мой дом всегда со мной.

Я человек-рюкзак
Без имени и звания,
Без возраста и пола,
иду своей тропой.

Я человек-рюкзак,
спокойный, как слониха,
счастливый, как ребенок,
свободный, как прибой.

И если для тебя
не звук пустой дорога,
то позови меня.
И я пойду с тобой.

Вадабуди-буди-будай,
не звук пустой дорога,
вадабуди-буди-будай,
зови меня с собой.

Я встретил как-то раз
отличную деваху,
умна, стройна, трезва
и будит интерес.

Сказал: бери с собой
носки, штаны, рубаху,
шузы, трусы, топор -
пойдем с тобою в лес.

Но что-то не срослось.
Очки и мокасины,
крем для загара, шлепки,
и начался сыр-бор.

Пойти с девахой в лес
у нас не получилось,
короче, не влез в рюкзак
её маникюрный набор.

Вадабуди-буди-будай
Ну что я мог поделать?
Она человек-чемодан.
Я человек-рюкзак.

Я встретил как-то раз
отличного парнишку,
умен, хорош собой,
пижон-интеллектуал.

Решил, возьму всё сам:
бери себя под мышку,
не нужно ничего, идем на перевал.

Парнишка вроде рад
и любит приключения,
вот, будет чем пополнить
свой скудный инстаграм.

Но он узнал, что нет в горах
к вайфаю подключения.
К тому же, мастеркард
Не принимают там.

Вадабуди-буди-будай,
ну что я мог поделать.
Он человек-портмоне. Я человек-рюкзак.

Когда у людей плохое настроение, их тянет порассуждать о смысле жизни.
Однако, здравствуйте.

Сидела на работе и думала о том, что мои игры в журналистику слегка затянулись. Я заснула за вёрсткой школьной газеты и проснулась в чужом городе, в незнакомой редакции и с наполовину пройденным бакалавриатом журфака. С амбициями, повышенной стипендией и тремя четверками в зачетке. И куда двигаться дальше, не очень понимаю.

Больше всего подмывает вернуться домой, написать в отчете по практике, что самым ценным открытием для меня стала собственная профнепригодность и забрать документы. Единственное, что смущает - людям свойственно путать минутную слабость и внутренний голос.

Я уйду, и куда дальше? Людям с детства внушают, что в жизни нужно достичь максимальной высоты. Только кто и когда решил, где последняя лестничная площадка на этом подъеме? И в какой стороне искать лестницу. Многие годами расплачиваются за свой неверный выбор. Но одни страдают, потому что когда-то не нашли смелости уйти, а другие - что не нашли смелости остаться. Я питаю слабую надежду, что есть ещё третьи. Которые не влезли в эту кредитную историю.

Бреду наугад по незнакомым кварталам и понимаю, что не столько желание есть страдание, сколько наши собственные мысли. И в голове крутится странный водоворот из всех мировоззренческих концепций вперемешку с керуаковскими воображаемыми апельсинами, дзен-буддистскими заскоками Пелевина, философией подзаборных бомжей и иисусами на голгофах.

Короче, я походу схожу с ума. Это всё, что я хотела сказать, если вкратце.

Я выматываюсь не от того, что много работы, а от того, что её нет.

Протирать жопой стул намного хуже, чем упахиваться до темноты в глазах. Хотя с кем сравнивать. Рядом со мной сидит амёба-практикантка, которую я видела на рабочем месте два раза ( а занимает нормальный комп с телефоном, к которому проводок подключить можно!). Оба раза она в течение нескольких часов тщательно штудировала пикабу и контакт. А потом, когда мне понадобилась её часть опроса, чтобы отправить одним файлом редактору, она сообщила мне, что боится звонить по телефону. А на вид лет на пять старше меня.

Зато у меня жизнь бьёт ключом. Разговариваю с автоответчиками, секретутками, приёмными. Слушаю часами длинные гудки. Ловлю сбегающих и увёртывающихся чиновников. Записываю жалобы бабушек, что спилили берёзку во дворе. Скоро пойдёт вторая неделя ожидания любовных писем из ГУВД и прочих, которые имеют смелость именоваться пресс-службами.

Оригинальная разновидность рыбалки.

Были сегодня в Херсонесе.
Я ходила между древних каменных стен и вспоминала лекции по античной литературе. "И тут Сократу в рот наклала ящерка..."

А если без шуток - великая была цивилизация, особенно хорошо это понимаешь даже не после чтения Софокла или Платона, а когда тебе рассказывают про водопровод и канализацию. В глухомани. В пятом веке до нашей эры. И это притом, что в Париже до Нового времени помои на улицу выливали и мылись два раза в жизни.

Классно бродить среди этих развалин, представлять, как бы улицы могли выглядеть две тысячи лет назад и чувствовать себя маленьким-маленьким на фоне Истории.

З. Ы.
Мне позвонила мама, как услышала, где я, начала рассказывать про молодость и петь мне по телефону Орла шестого легиона. Это очень смешно, но я её понимаю.

Я столько всего не знаю.

В парке со сцены мужик кричал "с днём рождения, Россия", а мы загрузились и минут пять решали, сколько ей лет и с какого года считать, с 1991 или с 1993, или вообще как.

На плотинке сегодня подошли с опросом, посвящённым сносу памятника. Мы отвечали вчетвером, и ни один из нас не смог ответить, за что городу дали орден Ленина.

В автобусе встретила знакомую, обсуждали планы на лето. Она говорит: "Может, поеду в Бишкек".
А я постоянно путаюсь в столицах СНГ, спрашиваю её, где это. Она девочка глупенькая, начала что-то мычать из серии "это страна, а нет, город". И тут с соседнего сиденья хач говорит нам, что это Киргизия.

Я дома ради интереса решила почитать про страны СНГ и с ужасом обнаружила, что Молдавия была частью Советского Союза. Я вообще считала её не то частью Румынии, не то чем-то подобным.

Кто мы вообще без гугла.

На журфаке (и в универе вообще) нас учат чему угодно.

Дисциплинированности - когда тебе приходится сдавать на три зачета больше, чем всей группе, только по причине плохой посещаемости, и твои идеальные баллы ничего не стоят, и две пропущенные пары оборачиваются 20 билетами.

Умению переживать несправедливость - когда ты просто по необъяснимым причинам не нравишься преподавателю, и он отправляет твою стипендию отличника в тартарары, и глазом не моргнув.

Умению выбираться с самого дна, брать в последний момент себя в руки и концентрировать свои силы - когда за ночь ты пишешь добросовестный курсач, а за последнюю неделю выполняешь семестровую норму заданий.

Наглости - когда ты выпрашиваешь у препода автомат и доказываешь, что ты ангел.

Хитрости - списать, сидя на первой парте, нарисовать себе баллы в ведомости, срезать два круга на отработке.

Вере в человечество - когда на 10 идиотов встречается один прекрасный преподаватель, который, правда, не нравится никому, кроме тебя, но на его лекции идешь, как на праздник.

Умению оценивать свои силы, идти на риск, когда или пан, или пропал.

Терпению. Нечеловеческому терпению - когда два курса за спиной, неимоверно хочется плюнуть на всё и забрать документы, но не делаешь этого.

Выживанию - потому что пробежать 3 км под ливнем в одной футболке, когда люди рядом ходят в пальто, и выжить - это тоже уметь надо.

В универе нас учат много чему. Только не специальности, разумеется.

Вчера ночью зачем-то прочитала повесть о Великой Отечественной. Она просто лежала под рукой, на старых тоненьких листах, выдранных из журнала, кажется, из "Нового мира".

Уснула под утро, с температурой и под впечатлением от прочитанного. Четыре часа во сне ползала по окопам, отступала, наступала, соединяла разорванные провода.
А когда зазвонил будильник, вспоминала, что нужно идти на Берлин и отдать Мясниковой антифашистские стихи.

Когда мне грустно, я бесцельно передвигаюсь по городу.
Спасибо безлимитной транспортной карте, с которой можно сесть на всё, что угодно, кроме, разве что, героина.

Сегодня просто очень хотела спать.
Села на первый попавшийся трамвай и уснула у батареи. Когда проснулась, ехала мимо ж/д-вокзала.

Я не очень люблю наш вокзал. Совсем не люблю, если точнее. Толпы людей, цыгане, бомжи, нервные люди с чемоданами на маленькой привокзальной площади, пробегающие между вплотную припаркованных автомобилей. И мужики из глубины девяностых, которые до сих пор бубнят себе под нос вечное "золотосотовыетелефоныпродаюпокупаю".
Не все вокзалы такие.
Но на безрыбье и рак рыба.

Я вышла из трамвая, сняла наушники и чуть не села от восторга на грязный асфальт.
Мелодичное "ту-ду-ду-ду, отправляется скорый поезд номер ХХХХ.., выход на пятую платформу", разговоры прохожих о продуктах в дорогу и документах и ещё почему-то мелодичные песнопения и ритм там-тама.
Прямо на остановке кришнаиты распевали свои странные мантры.
Разновозрастные женщины в длинных юбках движутся, подчиняясь какому-то странному ритму, выписывая в пространстве восьмёрки, смуглый мужчина возле микрофона, любопытные бабульки чуть в стороне.
Чужая религия на фоне грязных маршруток завораживает.



Я просто стояла и улыбалась минут пять, а они видели и улыбались мне в ответ. И было так тепло и хорошо. Дело же не в том, во что они верят. Пусть верят, их дело. А в искренней радости, пусть чужой и непонятной.

Потом меня заметил человек с книгами и брошюрами, и мне пришлось сбежать.
Как-то раз, когда мне нечего было делать, я уже пыталась ради природного любопытства и научного интереса вступать с этими проповедниками в мировоззренческие споры. Процесс интересный, но бессмысленный и беспощадный))

И я ушла кататься в метро.
Заглядывала людям в вагоне в глаза и пыталась понять, о чём они думают.
И улыбалась.

Что заметила:
я стала гораздо трепетнее относиться к авторскому праву.

Не в плане того, что хочу изымать видео из просмотра и заставлять платить за скачанные песни, нет. Потому что это бесполезно и только создаёт лишние неудобства - любая стоящая вещь всё равно тем или иным путём, в том или ином виде окажется в интернете. Только искать придётся дольше.

Просто рука не поднимается кинуть стихотворение или цитату без подписи. Даже когда красивую фотографию в поиске нахожу и использую где-то, совесть гложет, что не знаю, кто автор.

Дело даже не в промывании мозгов на факультете, не в семестре Правовых основ СМИ, и тем более не в дурацких законопроектах.
Просто действительно создать что-то своё сложнее, чем скопипастить. Ты вкладываешь в это душу, а потом оно валяется у кого-нибудь в ванильном бложике без подписи, или с опечатками, или под чужим псевдонимом.

Давайте уважать друг друга, а?

Земфира - Мы разбиваемся (минус)
Впервые разбила на строки.

мы не увидимся и через полгода,
поверь, уж я устрою.
этот день, который на восемь не делится,
суббота или воскресенье, он будет последним.
я спрашиваю как у тебя там, на личном погода,
а у меня истерика, хоть повеситься,
нет, тебя никак не касается,
это душа сама по себе мается, с жиру бесится.
я же говорила, ты моя галлюцинация,
побочный эффект, дурное воздействие,
когда я допишу свою sis, в ней будут такие иллюстрации…
а, впрочем, ты не увидишь. не надейся.

я тебе взахлеб пишу, ты буквы глотаешь ненасытно затем.
я твое сердце выпотрошу и потушу,
и вложу обратно в грудную клетку, живому взамен.
у тебя там кто-то живет, я знаю,
кто-то обитает обывателем, пусть кушает и не давится,
только сахар сначала, как противоядие,
впрочем, такие не едят сладкого.
у них кисти хрупкие и нервы слабые,
они на сигареты, как ты верно заметил, срываются.
нет, я не намекаю, просто знаю одну такую и её повадки.
моя пародия - идея провальная,
мы люди бывалые, невооруженным взглядом все ясно нам,
твое доброе утро, оно пойдет по рукам,
оно там ключевое, главное,
пока не будет опять фатально, всё тебе.
всё тебе. и всё по местам.
как же это всё непросто дается.
кому сложно - я свою легкость отдам.
и с тобой поделюсь…

с ней ты весной не надышишься.
помнишь, у одной хорошей там…
от тебя немыслимо много пишется.
жалко, что фактически не живется.

d.marsova
25march11

когда мы остаемся друг у друга на ночь, я никогда не беру второе одеяло, чтобы под предлогом "мне холодно" и "ты вообще все одеяло забрал" лежать всю ночь в обнимку.

ненавижу когда на меня смотрит кто-то рандомный. я сразу же это замечаю и смотрю в ответ, но из-за отвратительного зрения мне приходится вглядываться, пытаться понять не знаком ли мне этот человек там, бла бла бла. а к моменту осознания того, что этот человек просто на меня пялился и я его знать не знаю начинаю чувствовать себя полнейшей идиоткой. фу блять

а вы знаете сколько приходят сюда писать не_бытовуху?
вроде "у него наушники на шее, у меня ошейник,
его зовут мальчик-интроверт, меня девочка-отшельник,
глаза у него изумрудные, у меня сапфировые". правда, милые?
и ведь пишут действительно. только на талант будто абонемент две недели,
а потом про то, как родители надоели, что лучшая подруга шлюха,
что денег не хватает и на чьей бы поудобней устроится шее…
и так проходит еще две недели. а потом они заходят в дневник и ойкают,
кто же все это писал, не мое ли это фото за барной стойкой,
кажется, я украла чей-то стих и требуют оригинал.
и это не тот случай, швырнуть в окно и забыть,
это не выбросить, не спалить, не утопить,
это место, где не устают хвалить, но устают говорить правду,
да и кому оно надо? говорят, без нее лучше жить.
так вот, про девочку-которая-хотела-сапфировые-глаза,
кто сказал, что ей тут нельзя? кто сказал что она не останется?
останется, только она не красавица и глаза у нее серые,
а у него… а его вообще не существует, он живет ее верою.

d.marsova
30aug10

Я часто думала о том, почему у других людей красивые истории, и страстная любовь, и верные друзья, и всегда есть, кому звонить и к кому бежать. И где-то год назад до меня дошло: это чертово умение всё преподносить как хочется, воспринимая как данность.

Вот есть у тебя камушек. Маленький. Серенький. Сжимаешь в кулачке, едва чувствуешь, никого ты им не заденешь даже, разве что кошку, но кошку жалко. И вот ты находишь конфетный фантик и заворачиваешь в него камушек. Теперь все думают, что у тебя конфета. Теперь у тебя есть оружие посильнее - чужая зависть. Ты набираешь ещё камушков и ещё фантиков. Ты сам становишься большой и сладкой фальшивой конфетой. Не можешь никому раскрыться, не можешь ни с кем поделиться. Твоя жизнь - сплошной праздник, а в душе тебе очень паршиво. Но об этом ты тоже скоро научишься писать красиво, гипотетически, будто это никогда не случалось с тобой.

Я перестала завидовать людям. У меня своя история, я пишу её, как могу. Она скучная и правдивая. Пусть. Как же приятно ныть, если бы вы знали.